После публикации последнего выпуска «Ненастоящей леди» положение Аманды как самой знаменитой писательницы в Англии стало неоспоримым. Джек объявил о намерениях выпустить роман в трех томах, причем если одно издание предполагалось опубликовать в переплете из телячьей шкуры, то другое – более дешевое – в ткани «под шелк». Спрос на будущий трехтомник был так велик, что Джек предсказывал рекордные продажи и отпраздновал успех покупкой бриллиантового с опалами колье и таких же серег, гарнитура настолько роскошного, что Аманда со смехом отказалась надевать его. Колье было когда-то изготовлено для Екатерины Великой, императрицы российской, и называлось «Луна и звезды»: полумесяцы из огненных опалов, оправленные в золотую филигрань, и бриллиантовые звезды между ними.

– Я не могу носить подобную роскошь, – отговаривалась обнаженная Аманда, сидя в постели и прижимая к себе простыню.

Джек подошел к ней с колье в руках. Лучи утреннего солнца играли на драгоценностях, отбрасывая ослепительно яркие снопы света.

– Еще как можешь!

Он сел позади нее, отбросил курчавую гриву волос на одно плечо и застегнул фермуар. Аманда ахнула, когда холодные камни коснулись разогретой сном кожи. Он припал поцелуем к ее затылку и вручил зеркальце:

– Тебе нравится? Если предпочитаешь что-то другое, мы можем его обменять.

– Оно великолепно, – сухо заметила Аманда. – Но не подходит для такой женщины, как я.

– Почему?

– Потому что я прекрасно сознаю свое положение. И буду казаться в этом блеске вороной в павлиньих перьях.

Она нерешительно завела руки за спину и попыталась расстегнуть фермуар.

– Ты очень щедр, но это не…

– Положение! – фыркнул Джек и, поймав ее руки, бросил на матрас. Жаркий синий взгляд шарил по нагому телу, задерживаясь на щедрой плоти грудей, где опалы рассеивали крошечные радуги по коже. В этот момент его лицо было исполнено обожания и вожделения. Нагнувшись, он припал к ее шее и принялся обводить языком крошечные промежутки между бриллиантами и круглыми опалами.

– Почему ты не способна увидеть себя моими глазами?

– Перестань, – попросила она, извиваясь под натиском его напряженной плоти сквозь бархат халата. – Джек, не мели вздор!

– Ты прекрасна, – настаивал он, оседлав ее бедра. – И я не позволю тебе встать, пока ты это не признаешь.

– Джек! – простонала она, закатывая глаза.

– Повторяй за мной: я прекрасна…

Она толкнула его в грудь, но он сжал ее запястья и поднял руки над головой, так что ее груди поднялись, Аманда стала пунцовой от смущения, но вынудила себя не отводить глаз.

Я прекрасна, – повторила она тоном, каким обычно пытаются потакать безумцу. – Теперь можно встать? Зубы Джека сверкнули в лукавой усмешке.

О, я дам вам свободу, мадам.

Он нагнулся ниже, так что их губы почти слились.

– Повтори…

Она попыталась, правда, не слишком усердно, выдернуть руки. Джек позволил ей изгибаться и извиваться, пока его халат не распахнулся, простыня не подевалась куда-то, а их обнаженные тела не соединились. Нестерпимый жар его плоти пульсировал у ее бедра, и все ее тело горело в предвкушении. Тяжело дыша, она развела колени. Он стал целовать ее груди, чуть царапая щетиной нежные вершинки.

– Скажи, – пробормотал он. – Скажи. Она со стоном сдалась, слишком воспламененная, чтобы заботиться о том, каким глупым это может показаться.

– Я прекрасна, – процедила она сквозь стиснутые зубы. – О, Джек…

– Прекрасна настолько, чтобы носить колье, предназначавшееся императрице?

– Да. Да. О Господи…

Он скользнул в нее, заставив охнуть и изогнуться в головокружительном порыве. Она стиснула его руками и ногами, поймала ритм его движений, поднимаясь навстречу каждому выпаду. Глаза Джека сузились до крошечных синих щелок. Ладони нежно сжали ее голову. Он вонзался в нее, пока она словно не растеклась, как бы желая принять форму всех изгибов его тела. Только тогда Джек содрогнулся, изливаясь в нее, бешеными рывками выбрасывая свое семя. Отдышавшись, он улыбнулся и глубже протолкнул в нее свою обмякшую плоть.

– Это научит тебя не отказываться от моих подарков, – объявил он и лег на бок, увлекая ее за собой.

Да, сэр, – пробормотала она с притворной покорностью, а он, ухмыльнувшись, одобрительно шлепнул ее по попке.

Знакомясь с многочисленными деловыми проектами мужа, Аманда особенно заинтересовалась медленно гибнущим журналом, «Ковентри куотерли ревью». Издание, уже некоторое время угасавшее от нарочитого невнимания Джека, состояло из обзоров и очерков последних событий в литературе и истории. Аманде было ясно, что положение исправилось бы, будь у «Ревью» редактор, достаточно опытный, чтобы придать ему некоторую интеллектуальную направленность.

Полная новых идей относительно того, что следует изменить в журнале, Аманда подготовила проект, включавший предложения новых тем, рубрик, литературных жанров, авторов, творчество которых следовало бы рассмотреть подробнее, общих направлений, которым должен был следовать редактор, и список возможных сотрудников.

«„Ревью“ должно стать прогрессивным и объективным изданием, чутким к реформам и социальным преобразованиям. С другой стороны, оно должно сохранять терпимость к существующим системам и структурам и пытаться улучшить их, вместо того чтобы разрушать, как и сохранять лучшие качества общества, осуждая худшие…»

– Неплохо, – прокомментировал Джек, задумчиво глядя вдаль и пытаясь разобраться в собственных мыслях. – Даже очень.

Они сидели в отдельно выстроенной оранжерее своего дома. Джек устроился в кресле и положил ноги на табурет. Аманда свернулась на подушках маленького диванчика с чашкой горячего чая в руках. Через открытые арочные проемы врывался прохладный ветерок.

Казалось, придя к решению, Джек поднял проницательные глаза на Аманду.

– Ты задала «Ревью» идеальный курс. Теперь мне нужен подходящий редактор, который бы смог претворить в жизнь твой проект.

– Может, мистер Фретуэлл, – предложила она. Джек немедленно покачал головой.

– Нет, Фретуэлл так чертовски занят, что вряд ли этим заинтересуется. Во всяком случае, я сильно сомневаюсь. Это несколько более интеллектуальное занятие, чем те, которые он обычно предпочитает.

– Тогда тебе необходимо кого-то найти, – настаивала Аманда, разглядывая его поверх края чашки. – Нельзя же бросить «Ревью» на произвол судьбы!

– Я уже нашел. Тебя. Если, разумеется, ты согласна. Аманда с сожалением рассмеялась, в полной уверенности, что он подсмеивается над ней.

– Ты знаешь, что это невозможно.

– Почему?

Она рассеянно дернула за свисавший на лоб локон.

– Никто не будет читать издание, если станет известно, что им заправляет женщина. Ни один уважающий себя писатель не станет сотрудничать в нем. Будь это модный или дамский журнал – дело другое. Но нечто солидное вроде «Ревью»…

Она грустно покачала головой.

На его лице появилось выражение явного наслаждения, как всегда, когда возникала вроде бы безвыходная ситуация.

– Что, если Фретуэлл. выступит подставным лицом? – выпалил он. – Мы назначим тебя его заместителем, тогда как в действительности именно ты будешь всем управлять.

– Но рано или поздно правда выйдет наружу.

Да, но к тому времени ты завоюешь такой авторитет и проделаешь такую уйму безупречной работы, что никто не посмеет говорить о твоей замене.

Он встал и принялся бродить по оранжерее, с каждой минутой все больше воодушевляясь.

– Ты первая женщина-редактор солидного издания… клянусь Богом, хотел бы я это видеть! Аманда с тревогой воззрилась на него.

– Что за чушь! Я ничего не сделала, чтобы получить такой пост. И никто, ни один человек не одобрит моего назначения.

– Если тебе не наплевать на одобрение других, не стоило вообще выходить за меня замуж, – ухмыльнулся Джек.

– Да, но это… Это возмутительно. Она никак не могла себя представить в роли редактора журнала!

– Кроме того, у меня почти нет времени для своей работы.